Трехречье[СИ] - Валентин Русаков

— Послание от князя Талеса, — прокричал всадник, остановившись у ворот.

— Даук, ну-ка сбегай, — кивнул Варас в сторону ворот.

— Да, это посыльный из городища, он мне бляху показал, — сказал Даук, когда вернулся от ворот к кузне.

— Ну впусти тогда, чего человека за воротами держать, — сказал Варас вытирая руки измазанные в глине об фартук, — и коня сведи в выгородку да напои.

— У меня послание от князя Талеса для его оружейников.

— Да это мы, — не без гордости кивнул Варас, — проходи в дом.

— Вот, — посыльный протянул кожаный тубус, крышка которого была зафиксирована шнурком, а шнурок опечатан куском смолы.

Послание читали вслух, уже сидя за столом и угостив посыльного вином, которое нам привез Лас со своей заимки. Само послание, собственно было коротким, его прочитала Дарина, и нам стало понятно, что прибывший посыльный, один из первых сотрудников княжеской почтовой службы. Талес несколькими строками рассказал, что распорядился при каждом каменке организовать Посыльный Дом, в котором будут служить сотрудники «почты Трехречья». Так же, Талес сообщил, что воевода Тарин собирается выехать к северным границам с проверкой через неделю, а заодно и к нам, узнать, как устроились, трудимся ли на благо княжества, ну и доставить нам жалование.

— Пообедаете с нами? — вежливо предложила Дарина.

— Спасибо, но нет… Надо до вечера до каменка на восточном торговом тракте успеть, а на утро обратно скакать, так что благодарю за то что коня напоили и поеду я.

— Подожди немного, Дарина, пиши на обратной стороне письмо воеводе Тарину, — сказал я

Проводив посыльного, принялись за работу, и до обеда закончили наконец-то с печью. Варас как-то хитро проложил топку дровами и поджог, сказав, что греть будет не сильно, и лишь подсушит, а с обеда уже прокалим печь по полной и завтра можно попробовать плавить руду.

После обеда, я и Варас продолжили заниматься литейкой, а Даука отпустили приводить в порядок ограду, вручив ему топор для рубки жердей. Но спустя буквально полчаса он вернулся весь такой загадочный и сообщил, что в лесу бродит дака — местная разновидность косули, точнее это был косуль, «вот такие рога» — растопырил руки Даук. Мы побежали в дом, я схватил дробовик, который уже прижился на крюках в стене у двери, а Варас мой арбалет, стрелять из него он научился на пять с плюсом, пока мы жили в форту, ну и собственно свой навык он подтвердил, застрелив дака одним выстрелом, наповал, попав прямо в сердце.

— Большая луна не отворачивается от нас, — сказал Варас, когда мы кряхтя волокли тушу из леса к дому, — и воды чистой дала, и зверя добыть позволила.

— Да, от парного мяса я не откажусь…

— А после баньки то, да под крепкое вино, — подмигнул мне Варас, — а с утра закоптим, да в холодную опустим.

Первыми париться отправили женщин, т. к. знаем, что много времени им на это не надо, а пока они парились, мы закончили с тушей дака.

— Скажи Варас, а для форм, ну для литья ты что используешь? — спросил я, сидя на полке и наблюдая как «потекло» все мое тело, баня протопилась просто отлично.

— Ну в основном черную глину брал для этого.

— Много у тебя ее?

— А что? Мне на литье наконечников хватало… а не хватит, дел-то, к болоту сплавать да поискать, там у многих кочек можно черной глины накопать.

— А куда тебе много то?

— Будем лить много всего… сначала попробуем простые вещи, а потом посложнее. И это, надо наверное искать мастера по дереву хорошего.

— А чего искать, до Ласа не далеко.

— Лас?

— А ты что не обратил внимания, какие столы да стулья у него в имении, какие двери да окна резные?

— Точно… помню, очень все красиво сделано.

— Вот… продукты привезет и поговори с ним, да расскажи, что надо резать из дерева.

— Боюсь, что просто руками он не вырежет… станок надо.

— Чего?

— Ну вот у тебя точило было я помню…

— Ну?

— И станок примерно по такой же схеме надо сделать.

— Не понимаю ничего… потом расскажешь.

— Хорошо, — ответил я, выскочил из парилки и перевернул на себя ведро холодной воды, громко и радостно матюгнувшись при этом.

Специалистом в литье я был никаким, лишь подсказал Варасу, что можно смешать медную и оловянную руду, что бы получить другой металл, который в моем мире называется бронзой. Посетили еще раз железный остров, набрав там нужной руды, и вот уже три дня бьемся над получением бронзы, подбирая пропорции. В конце концов, получили несколько слитков «правильного» по моему мнению сплава, и теперь можно лить. Форму я изготовил уже давно, и без помощи Ласа, пока нет ничего сложного, полено обработал, проверяя его по шаблону, возился только долго.

— И что это? — спросил Варас, когда мы извлеки из земли глиняную форму и раскололи ее.

— Ну… в мое мире это называлось пищаль, только модернизирую ее немного, — ответил я и вручил Дауку стрелу, — на, выковыривай глину тут и тут.

— И как она… ну пищит?

— Неси тонкий пруток, надо ее закрепить на ложе.

С толщиной, конечно переборщил, но это все из-за перестраховки, не был я уверен в прочности металла.

Испытания… приперлись опять к мосткам. Ствол «Карманной артиллерии» получился около полуметра в длину, сантиметров восемь в диаметре и калибром в дюйм, ну или как наверное было принято говорить у старых оружейников, 10 линий. Ложе сделал просто полутораметровым бруском, ведь надо просто испытать, а там уж и эргономикой заняться можно, если все пройдет нормально. Картечи налил просто в ведро с водой, а вот шары пуль пришлось заставить катать меж двух плоских камней Даука.

— Ну показывай, — в предвкушении уселся на мостки Варас.

Засыпав мерку пороха, по примерным расчетам, увеличенным исходя из калибра и веса заряда, я затолкал вырубленный из коры пыж, затем заряд картечи, завернутый в кусок ткани. В запальное отверстие протолкнул шилом несколько волокон фитиля, уложив на бруствер окопа ложе, мы с Дауком еще и придавили ложе тяжелым камнем.

— Готов?

— Да поджигай уже… вот Хранителей на тебя нету, — ухмыльнулся Варас.

Шестидесятиграммовый заряд картечи просто испарил сколоченный деревянный щит установленный в метрах в пятнадцати. Варас осмотрел мишень, почесал затылок и поставил на место разломанного другой, сделанный из плотной древесины и оббитый медными пластинами, а я закатил в ствол пулю… Дыра в щите, сантиметров десять в диаметре очень впечатлила Вараса.

— Только ты про это молчи, не стоит пока Талесу про это знать… Во-первых надо еще испытывать, а во-вторых, это только действующая модель и ее надо доводить. А вообще надо связываться с хартскими литейщиками, надо сделать тоже самое, — постучал я горячему стволу, — но в два раза длинней, в три раза меньше калибром и железный.

— В три раза меньше что?

— Вот эта дырка, — перешел я более понятный для Вараса язык.

— Ммм, — задумался он, — тут да… без хартских мастеров никак не получится, да еще что б железный…

— У Тарина много друзей в хартских землях, может он что подскажет, когда приедет… Ладно, надо еды собрать артельщикам, да поедем с Дариной посмотрим как там дела продвигаются.

— Ага съездите.

Причаливали мы к новеньким мостками, доски еще пахли деревом, да и вообще кругом стоял этот запах, запах струганной древесины и опилок, и еще какой-то смолой пахло. Прошли по тропе от озера шагов сто через вырубленную просеку и очутились на стройплощадке окруженной лесом. Увидев нас с Дариной, Брас слез с крыши дома, где он орудовал топором и пошел к нам на встречу.

— Рано вы сегодня, думал к вечеру только будете, и всех на крышу загнал что бы к вечеру закончить и было б чем вас порадовать.

— Брас, мне и так очень радостно от того что я вижу.

— Все же хотели крышу закончить… Ну идемте, покажу чего успели сделать, — Брас пропустил нас в перед и забрал у меня обе корзины с провиантом, с домом закончим полностью завтра, а все остальное быстро построим.

Действительно, дом выглядел практически готовым. От земли на полметра каменная кладка, а выше уже бревна, аккуратно уложенные и подогнанные, даже рамы уже застеклены маленькими десять на десять сантиметров стеклышками, от чего издалека рама смотрелась как решетка, ну нет тут еще технологий позволяющих плавить качественное стекло. Дом одноэтажный, с широкой крытой верандой во всю фронтальную стену, по форме почти квадратный и площадью около шестидесяти квадратов. Одна большая комната и две совсем маленькие, для гостей пусть будут. Большой очаг и каменная труба уходящая в потолок. И запах… просто сумасшедший запах дерева, он перебивает даже запах неведомой мне по составу местной морилки, которой покрыли толстенные и широкие доски пола.